Однажды мой близкий друг покупал целый этаж в старом питерском доме, что требовало расселить три страшных, полностью убитых коммуналки. 18 семей. Друг по своим причинам хотел именно этот этаж именно в этом доме – поэтому жителям выпал лучший в жизни шанс превратить свои жуткие комнаты, наконец, в хорошие отдельные квартиры.
Друг был согласен на сколько угодно независимых оценок, заплатить выше рынка, помочь с подбором, оформлением, идти навстречу разнообразным пожеланиям. Три агентства занимались этим больше двух лет, тщательно подбирая альтернативы. И вот когда сделка уже должна была состояться – к нему внезапно пришёл один из жильцов и стал слёзно умолять немного добавить за их комнату, потому что за два года, пока шёл процесс, его жена забеременела и теперь они хотят двушку за свою десятиметровую комнату, а не однушку на которую согласились. Вот можно было бы войти в положение… Друг мой добрый, очень порядочный человек – вошёл в положение, только попросил парня никому не говорить, что ему дали прибавку.
На следующий день случился взрыв. Парень сказал жене, жена раззвонила всем соседям. Разумность моментально испарилась. 80 % выставили ультиматумы – что они хотят больше, лучше, дороже. А иначе они отказываются и не видать моему другу их засранных комнат, где всё надо снимать до перекрытий и менять коммуникации во всем доме, что он так же был намерен сделать на радость всем остальным этажам.
Что сделал мой друг?
Он согласился с ультиматумом.
Окей. Сделки не будет. Все остаются при своем и расходятся. Он будет искать другие возможности. Всё откатывается назад – депозиты, цепочки, помощь в оформлении всего. Всё. И парень с беременной женой тоже.
Прошла неделя. К менеджеру занимавшемуся этим гемором пришли делегаты с поджатыми губами – ладно… Так и быть… мы согласны вернуть всё как было.
На что менеджер им ответил, что они уже нашли другой объект, где всего пять семей, где к этажу еще приложена мансарда – и это все стоит дешевле. Потому что там люди пытаются расселиться уже семь лет и мгновенно согласились, увидев настолько шоколадные условия – выше рынка, помощь с подбором и оформлением, всех сразу. Мечта.
Делегаты устроили скандал. Что их пытаются обмануть. Что это им специально говорят, чтобы их прогнуть. Но они не прогнутся. И оскорбленные ушли.
Прошла еще неделя. 20% разумных, что понимали, насколько им повезло и хотели расселиться, провели расследование – и показали остальным, что действительно мой друг нашел другой этаж в этом же районе, правда с мансардой, правда дешевле и быстрее, чем с ними.
80% дуралеев побежали к новым претендентам сказать, что те не должны продавать – а также требовать больше.
Однако из общения с ними другие продавцы сделали неожиданно противоположный вывод – что надо продаваться как можно быстрее и не выносить моему уже изрядно уставшему от неадекватов другу мозг, пока он их не послал так же, как предыдущих.
Друг купил другой этаж в интересном ему районе лучше и дешевле. 5 разумных семей разъехались по выбранным отдельным квартирам, удвоив и утроив свою жилплощадь. 18 владычиц морских – до сих пор сидят в своих разбитых корытах, не расселены.
Эта история научила меня важному социальному навыку. Когда кто-то в ответ на разумные условия выдвигает идиотский ультиматум – и ты видишь, что он сам себе роет яму – не надо с ним спорить. И тем более принуждать к хорошему. С ним надо согласиться. Пойти на все его условия. И оставить наедине с последствиями – потому что раз это его решение — то это его последствия.
Это как та ситуация из воспоминаний о Питере 19 века, где крестьянин весной, игнорируя запрет, начал переходить реку по льду, несмотря на свистки городового, провалился под лёд, городовой его вытащил, а крестьянин начал орать «чего же ты, собака, меня не остановил?» - «так я тебе свистел!» - «свистел он… надо было в морду дать!».
Реакцию крестьянина, если бы городовой начал с ним драться, чтобы не дать идти по льду и провалиться – думаю, каждый может себе представить. Вся ярмарка бы слышала про беспредел городового. Много лет.
Поэтому как ни странно – самый лучший вариант в этой ситуации – дать крестьянину пойти, провалиться и тонуть. Потому что только пережив в полной мере последствия нарушения – он бы получил реальный шанс понять, что запрет переходить реку весной по льду - это не про ограничение его свободы – а про спасение его жизни раз, про спасение его близких от потери кормильца – два, чтобы другим не пришлось рисковать жизнью спасая его – три.
И если, зная, что переходить по льду запрещено, потому что он может провалиться и утонуть - он все равно идёт, проваливается и тонет – это только его собственная вина. И ничья больше.
С чужими это достаточно тяжело, с близкими – вообще околоневозможно. И всё равно придётся, потому что никакого другого варианта просто не предусмотрено жизнью взрослых людей.
© Lilia Kim
